Опубликована статья в журнале "Частное и публичное право"

29.06.2015 05:47

В.Е. Дейко

Дифференциация уголовного процесса в России. Исторический анализ

Differentiation of the criminal process in Russia. Historical analysis

Статья посвящена проблеме дифференциации отечественного уголовного процесса. В статье представлен краткий исторический анализ существовавших упрощенных процедур в российском уголовном судопроизводстве. На основе исторического опыта автор делает выводы о том, есть ли необходимость в дифференциации уголовно-процессуальной формы, и стоит ли увлекаться наметившейся тенденцией к ее упрощению.

The article is devoted to the problem of differentiation of the domestic criminal proceedings. The article presents a brief historical analysis of the existing streamlined procedures in Russian criminal proceedings. On the basis of historical experience, the author draws conclusions about whether there is a need for differentiation of the criminal procedural form, and whether emerging trend to its simplification.

Ключевые слова: уголовный процесс, уголовно-процессуальная форма, дифференциация уголовного процесса, суммарные производства.

Key words: criminal procedure, criminal-procedural form, differentiation of the criminal process, the total production.

Ш.Монтескье в своем трактате «О духе законов» отмечал: «Если Вы взглянете на судейские формальности с точки зрения тех затруднений, которые встречает в них гражданин, добивающийся возвращения своего имущества или получения удовлетворения за нанесенную обиду, то Вы нередко найдете, что их слишком много. Если Вы рассмотрите их с точки зрения отношения к свободе и безопасности граждан, то Вы нередко найдете, что их слишком мало». [7, с. 224-225].

В отечественном уголовном процессе нет, и никогда ранее не было четко сформулированного и закрепленного в законе определения дифференциации уголовно-процессуальной формы. Отсутствие дефиниции привело к появлению различных подходов в понимании указанного юридического термина. На наш взгляд наиболее точное определение дифференциации уголовно -процессуальной формы дано томскими учеными –процессуалистами Якимовичем Ю.К., Ленским А.В. и Трубниковой Т.В., которые понимают под «дифференциацией уголовного процесса существование в его системе различных самостоятельных производств. Эти производства не обязательно должны отличаться друг от друга степенью сложности процессуальных форм, они могут различаться в зависимости от степени воплощения в них государственно-властного начала, и от их направленности, материально – правовых отношений, лежащих в их основе. Самое главное, что это разные производства, приспособленные для различных потребностей». [11, с. 31].

Невозможно понять значение уголовно-процессуальной формы, без учета исторического анализа и опыта применения самостоятельных производств в отечественном уголовном процессе. Уголовный процесс в России всегда допускал ту или иную степень дифференциации. Так, в России до принятия Судебных уставов, то есть до 1864 года необходимость ускорения производства по маловажным делам вызывало выделение их в разбирательство не судебное, а административно-полицейское. Однако, ввиду, несовместимости последнего с началами правового государства в Судебных уставах 1864 года введен институт рассмотрения уголовных дел в мировых установлениях, в которых предполагалось рассматривать дело в одно судебное заседание.[10, с. 475]. Таким образом, мы можем сделать вывод, что в Судебных уставах существовала дифференциация уголовно-процессуальной формы. Вместе с тем нельзя не отметить тот факт, что в Судебных уставах кроме упрощенных производств существовали производства и с усиленными процессуальными гарантиями, такие как: производство с участием присяжных заседателей, производство по делам несовершеннолетних.

После смены политического режима и прихода к власти большевиков «первым же из декретов «О суде», опубликованном в «Газете Временного Рабочего и Крестьянского Правительства» 24 ноября 1917 г., большевики полностью разрушили созданную реформаторами прошлого столетия достаточно стройную судебную систему. Упразднили общие судебные установления: окружные суды, судебные палаты и Правительствующий сенат со всеми департаментами, военные и морские суды всех наименований, а также коммерческие суды, объявив о замене их «судами, образуемыми на основании демократических выборов». Приостановили действие существовавшего до этого института мировых судей, решив заменить его так называемыми местными судами. Упразднены были судебные следователи, прокуратура и присяжная адвокатура». [6, с. 223].

Далее обратимся к УПК РСФСР 1923 г., который предусматривал в различной степени дифференцированный порядок расследования и разрешения уголовных дел. В нем закреплялось два различных процесса, обусловленных классовой принадлежностью обвиняемого, а именно производство в народных судах и производство в губернских судах.  В соответствии со статьями 24-26 УПК РСФСР порядок производства в народных судах предполагал рассмотрение дел о преступлениях, совершенных лицами из трудящихся, и отличался от порядка рассмотрения дел в губернских судах, где рассматривали дела представителей иных социальных классов. Если в народных судах действовали в основном все демократические принципы процесса, то в губернских судах начала гласности, устности, непосредственности, состязательности, обеспечения обвиняемому права на защиту были ограничены. Так, в ст.ст. 381-382 УПК РСФСР предусматривалось, что «допущение обвинения и защиты в судебном заседании, по делам, рассматриваемым в губернских судах, необязательно и разрешается каждый раз в распорядительном заседании в зависимости от сложности дела, доказанности преступления или особого политического или общественного интереса дела. Губернский суд обязан допустить или назначить защитника, если по делу допущен обвинитель. Отказ подсудимого от защитника не препятствует допущению обвинителя. Губернский суд вправе не допустить к защите любое из формально правомочных на то лиц, если признает данное лицо несоответствующим для выступления по данному делу в зависимости от существа особого характера дела».

Дифференциация судопроизводства по УПК РСФСР 1923 г. имело место в народном суде, где наряду с общей формой, которая распространялась на подавляющее большинство уголовных дел, существовали особые, упрощенные, производства по несложным делам.  Упрощенная процессуальная процедура распространялась на дела частного обвинения и дела, разрешавшиеся в порядке особых судебных производств, предусматривавшихся гл. XXIV УПК РСФСР 1923 г., которая включала порядок дежурной камеры суда, заочного приговора и судебного приказа.

Наряду с правовым по своей природе основанием УПК РСФСР 1923 г. дифференцировал процесс не только по правовым и уголовно-процессуальным критериям, а также и потому, как подсудимый относился к предъявленному обвинению.   Так, ст. 282 УПК РСФСР 1923 г. закрепляла, что если подсудимый согласился с обстоятельствами, изложенными в обвинительном заключении, признал правильным предъявленное ему обвинение и дал показания, суд может не производить дальнейшего судебного следствия и перейти к выслушиванию прений сторон. Применяя обоснованный критерий дифференциации – характер и тяжесть инкриминируемого деяния, существовавшее законодательство использовало его не для усиления гарантий лицам, которым грозило более суровое наказание, а для ограничения процессуальных гарантий, в том числе право на защиту. УПК РСФСР 1923 г. говорил о дежурных камерах и судебных приказах. Ст.361 УПК РСФСР закрепляла порядок рассмотрения дел в дежурных камерах. «В дежурные камеры направляются все те дела о задержанных обвиняемых, которые, по мнению органов,  произведших задержание, не требует особого расследования, или по которым обвиняемые признали себя виновными. Одновременно с делом должны быть доставлены в камеру обвиняемый и вещественные по делу доказательства, а также, по возможности, свидетели».

Основаниями разрешения уголовных дел в порядке дежурной камеры суда служили несложность преступления, очевидность, признание лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Степень общественной опасности во внимание не принималась. Лица, подозреваемые в совершении преступления, а также очевидцы доставлялись в суд сразу же после совершения преступления без какой-либо формализованной проверки. Такие дела рассматривались с участием народных заседателей. Подсудимый был наделен рядом гарантий, например, правом требовать разрешения дела в общем порядке, обжаловать приговор и т.д.

По делам о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 81, без литер, 139а и 216 - 227 Уголовного Кодекса, (Уклонение от воинской повинности посредством причинения себе повреждений в здоровье, учинения подлога в документах, подкупа должностных лиц, изменения своей фамилии или звания, а равно под предлогом религиозных убеждений или посредством всяких иных ухищрений), и преступления, предусмотренные главой VIII УК РСФСР нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок, указанных в ст.366 УПК РСФСР 1923 г. - народный судья в случаях явной очевидности и бесспорности преступления постановлял приговор судебным приказом. Ст. 367 УПК РСФСР 1923 г. указывала на порядок постановления судебных приказов: «Судебные приказы постановляются без вызова сторон, но обвинитель и подсудимый, явившиеся к разбору дела, должны быть допущены к даче объяснений в случае их о том просьбы».

В порядке заочных приговоров и судебных приказов рассматривались дела о преступлениях незначительной общественной опасности. Упрощение заключалось в праве суда, во-первых, выносить приговор в отсутствии подсудимого, а во-вторых, выносить его единолично судьей. Таким образом, по УПК РСФСР 1923 г. дифференциация судопроизводства носила односторонний характер, и в основном  она была направлена на упрощение судопроизводства.

   В 1927 году в связи с намечаемой реформой уголовно-процессуального законодательства НКЮ РСФСР выдвинута идея максимального упрощения уголовного процесса, что связывалось с необходимостью разгрузить суды от скопившихся уголовных дел. [8, с. 89]. 09 июня 1927 года коллегией НКЮ РСФСР принято постановление, в котором содержались следующие положения: «Наш УПК является осколком современного буржуазного состязательного процесса. Исторически последний создавался буржуазией, как средство борьбы против классового произвола абсолютских судов в период борьбы буржуазии с абсолютизмом. Отсюда рядформально-правовых гарантий. Отсюда начала непосредственности, гласности и устности, характеризующие буржуазный процесс. [9, с. 1472].

Эти идеи легли в основу разработанного НКЮ РСФСР проекта нового УПК РСФСР. Проект не получил силу закона. Не был утвержден и предложенный А.Я. Вышинским проект сокращенного УПК, содержащий 167 статей вместо 465 по УПК РСФСР 1923г. Несмотря на то, что предложения о существенном упрощении процесса не получили полной правовой реализации, они в значительной мере повлияли на законодательное и ведомственное регулирование порядка расследования и разрешения уголовных дел. Так, например, Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 07 июня 1928 г. изменена ст. 437 УПК РСФСР. Согласно принятым изменениям отменялось кассационное обжалование приговора о некоторых незначительных преступлениях.

В последующие годы уголовный процесс все более упрощался. Постановлением ЦИК СССР от 01 декабря 1934 года утвержден особый порядок рассмотрения дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти. Согласно данному Постановлению следствие по таким категориям дел велось в десятидневный срок, обвинительное заключение обвиняемый получал лишь накануне процесса, а сам процесс проходил без участия сторон. Приговор подлежал немедленному исполнению, а любая возможность обжалования исключалась. Постановлением ЦИК СССР от 14 сентября 1937 года данный порядок был распространен на дела о «контрреволюционном вредительстве и диверсиях».

Но даже упрощенный советский суд со своей сложной процедурой не успевал рассматривать многочисленные уголовные дела. Для разгрузки судов, с одной стороны, и для раскручивания моховика репрессий, с другой, в 1929 году создано Особое совещание ОГПУ, а затем в 1931 году так называемые «тройки» и «двойки» с полномочиями Особого совещания. 23 января 1935 года появилась Директива Прокурора СССР, в которой было указано: «Дела, по которым нет достаточных документальных данных для рассмотрения в судах, направлять для рассмотрения Особым совещанием при НКВД СССР». Таким образом, обвиняемые лишались последней надежды на рассмотрение своего дела с соблюдением установленной УПК процедурой.

На основании изложенного - мы можем констатировать тот факт, что наряду с судебными органами в СССР существовали и квазисудебные органы, так называемые «тройки», «двойки», выносившие решения по уголовным делам и применявшие наказания, вплоть до высшей меры наказания. Далее мы обратимся к мнению известных ученых процессуалистов Кудрявцева В.Н. и Трусова А.И., которые очень подробно с приведением статистических данных исследовали тему политической юстиции в СССР. На страницах своей книги «Политическая юстиция в СССР» данные авторы описали, каким образом действовал механизм уголовной политики в Советском союзе: «Как дифференцировался поток дел между судебными и внесудебными органами? Во внесудебную систему направлялись такие материалы (их даже трудно наименовать уголовными делами), в которых было мало доказательств или существовала вероятность раскрытия агентуры, сообщившей компрометирующее обвиняемого сведения. Внесудебный орган не вызывал на свое заседание те только обвиняемого, но и свидетелей, все происходило заочно. Поэтому в сомнительных случаях для органов следствия было выгодно направлять дела в рассматриваемую систему. Отсутствие защиты, запрет кассационного обжалования и помилования прямым путем вели к вынесению бессудных приговоров». [6, с. 287]. Использование упрощенных процедур уголовного процесса в период политических репрессий на наш взгляд являлся достаточно эффективным механизмом в борьбе не с преступностью как с явлением, а в большинстве случаев с неугодными власть имущим лицами. Дифференцированные процедуры расследования и рассмотрения дел не позволяли обвиняемым  в полной мере реализовывать свои процессуальные права. Данные производства того времени ограничивали права лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, в том числе право на защиту и справедливое судебное разбирательство. Упрощенные процедуры, применяемые в период репрессий, никак нельзя отнести к дифференциации уголовно-процессуальной формы в ее определяющем понимании и назначении для целей уголовного-процесса.

В УПК РСФСР 1960 года упрощенная форма производства не была воспринята, что рассматривалось как тенденция развития уголовного процесса в направлении единства форм судопроизводства по всем уголовным делам. Но в связи с ростом хулиганских проявлений и необходимости быстрого расследования уголовных дел данной категорией Президиум Верховного Совета СССР 25 июля 1966 года принял Указ «Об усилении ответственности за хулиганство». 24 августа 1966 года в УПК РСФСР введен специальный раздел – «Производство по делам о хулиганстве», в котором определены особенности уголовного судопроизводства по делам указанной категории.

В 1977 году протокольная форма была распространена на дела  о мелких хищениях, не представляющих большой общественной опасности. В 1985 году применение протокольной формы распространялось уже на 20 составов преступлений. Глава 34 УПК РСФСР стала называться «Протокольная форма досудебной подготовки материалов». Согласимся с мнением Якимовича Ю.К., Ленского А.В., Трубниковой Т.В., что «одной из целей появления протокольной формы досудебной подготовки материалов, несомненно, являлась необходимость ускорить производство по определенным категориям дел за счет упрощения процессуальных форм. Но это упрощение возможно только в рамках уголовного процесса, а не посредством замены уголовно-процессуальной формы административно- процессуальной. Основная особенность данного производства заключается в упрощенном порядке досудебного производства. Производство ведется, когда еще нет уголовного дела, до его возбуждения. Соответственно установлен и особый процессуальный режим деятельности по досудебной подготовки материалов в протокольной форме: при ее осуществлении качественно ограничены возможности применения уголовно-процессуального принуждения. В отличии от предварительного расследования в протокольном досудебном производстве не могут, по общему правилу, производиться следственные действия. Способы получения фактических данных такие же, что и в стадии возбуждения уголовного дела: 1) производство осмотра места происшествия; 2) производство ревизии; 3) получение объяснений; 4) истребование материалов; 5) представление документов и предметов гражданами, предприятиями, учреждениями, организациями». [11, с.162-163]. Практика применения протокольной формы, по нашему мнению, имела положительное значение и позволяла собирать материалы по незначительным, очевидным преступлениям в достаточно короткий период времени. Дифференциация имела место только на досудебной стадии, а суд имел возможность провести полноценное судебное разбирательство с исследованием всех доказательств по делу и постановить на основании исследованных доказательств справедливый приговор. Возможность суда исследовать доказательства в судебном заседании являлась дополнительной гарантией прав подсудимого от необоснованного привлечения к уголовной ответственности.

Именно в тот период, после принятия УПК РСФСР 1960 года на страницах научных журналах развернулась дискуссия известных ученых-процессуалистов о понятии уголовно-процессуальной формы, и о том, есть ли научная необходимость в дальнейшей дифференциации уголовного процесса. Напомним, что ст. 1 УПК РСФСР предполагала порядок судопроизводства единым и обязательным по всем уголовным делам и для всех судов, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания. Одним из сторонников, отстаивающих позицию единства уголовно-процессуальной формы, была известный ученый-процессуалист П.С. Элькинд, которая буквально толковала ст. 1 УПК РСФСР и считала, что «положения этой статьи несут не только юридическое, но и глубоко гуманное значение. Каждое преступление имеет свою специфику, порождающуюся фактическими обстоятельствами совершения преступления, личностью обвиняемого, мотивами его поведения и др. Однако это не исключает того, что производство должно протекать в единых процессуальных формах. Учет же специфики может и должен выражаться в применении различных тактик, приемов и различных методик расследования и рассмотрения дел». [4, с. 252].

Ц.М. Каз отвечал сторонникам дифференциации уголовного процесса, что «быстрота, экономичность никак не могут служить задачей или целью процесса, не могут быть поставлены в один ряд с необходимостью выявить истину. Эти понятия несоизмеримые». [5, с. 65]. Еще свежо было в памяти рассмотрение уголовных дел«тройками», «двойками», и т. д, поэтому так настороженно ученые-процессуалисты относились к возможности дифференциации уголовного процесса.

Но нельзя обойти вниманием и сторонников дифференциации уголовного процесса. В частности к ним принадлежал видный ученый  того времени М.Л. Якуб, который предлагал три формы судопроизводства:

1. Порядок правосудия со сложными процессуальными формами (по большинству дел о тяжких преступлениях, по иным сложным делам и по делам особого общественно - политического значения).

2. Обычная форма судопроизводства по делам о преступлениях средней тяжести.

3. Сокращенный вид процесса по делам о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности. [12, с. 19].

Как отмечал В.А. Арсеньев, «если унифицированный порядок уголовного производства касается большинства дел, то порядок дифференцированный имеет отношение к их сравнительно небольшому числу, следует в двух основных направлениях: в обеспечении дополнительных правовых гарантий по одним делам (несовершеннолетних, слепых, глухих и так далее) и в управлении производства по делам, не представляющих большой общественной опасности и сложности для расследования». [1, с. 63-64].

В ходе разработки и принятия УПК РФ продолжилась дискуссия о том, нужно ли дифференцировать уголовный процесс. А.Д. Бойков утверждал, что повышению эффективности правосудия должна служить дальнейшая дифференциация процессуальной формы с учетом степени социальной опасности преступления и особенностей его субъекта. [2, с. 67].

На момент принятия УПК РФ сохранил в своем классическом варианте две уголовно-процессуальные формы на досудебной стадии - это дознание и предварительное следствие, и впервые ввел в уголовный процесс упрощенный порядок рассмотрения уголовных дел в суде - это особое производство (глава 40). Таким образом, произошла дифференциация судебной стадии в уголовном процессе. Особое производство в судебной стадии предполагает собой постановления приговора без проведения судебного разбирательства, в случаях, предусмотренных УПК РФ. Мы критично относимся к особому производству и в первую очередь потому, что особое производство в судебной стадии возможно по тяжким преступлениям, где лицам, привлекаемым к уголовной ответственности, наоборот должна быть обеспечена максимальная защита их процессуальных прав от возможных ошибок в досудебной стадии.

В дальнейшем наметилась тенденция к дифференциации уголовного процесса. Федеральным Законом № 383 от 29 декабря 2009 года впервые в УПК РФ введена процессуальная форма в отношении определенной социальной группы лиц, а именно предпринимателей. Так, в соответствии со ст. 108. ч.1.1 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения, не может быть избрана в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 159-159.6,160,165 УК РФ, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также ст. ст. 171-174, 174.1, 176-178, 180-183, 185-185.4, 190-199.2 УК РФ. Таким образом, законодателем в отношении предпринимателей введен специальный правовой режим, при котором данная социальная группа получила правовые привилегии перед иными лицами, привлекаемыми к уголовной ответственности.

О необоснованности такой «персональной дифференциации» высказался проф. Л.В. Головко на страницах журнала Закон. Полностью поддерживаю позицию данного автора, который указал, что нельзя бездумно, в так называемом точечном порядке, решать концептуальные системообразующие задачи. Вопрос требует комплексного подхода решения задачи.

Российская концепция уголовно-правового регулирования экономической деятельности, по мнению Л.В. Головко, должна основываться на пяти постулатах - своего рода концептуальных антиподах нынешней правовой политики в этой сфере. Это методологический постулат, юридический постулат, экономический постулат, политический постулат и технический постулат. Остановимся более подробно на первых трех постулатах, так как они наиболее значимы в обосновании нашей позиции.

1.​ Методологический постулат: недопустимость решения персональных проблем институциональными (нормативными) средствами. Основная методологическая ошибка нынешних реформаторов и идеологов реформ в сфере экономического уголовного права заключается в том, что, сталкиваясь на примере конкретных уголовных дел с ошибками правоприменения, преднамеренным_ или непреднамеренным_искажением смысла уголовно-правовых запретов, откровенной правовой неграмотностью, а иногда и дикостью, они пытаются исправить их нормативными методами, то есть путем пресловутого «совершенствования закона».

2.​ Юридический постулат: недопустимость противопоставления уголовного права и рыночной экономики.

3.​ Экономический постулат: недопустимость противопоставления предпринимателя и потребителя. Наличие или отсутствие повышенной опасности лица, требующей или не требующей его изоляции от общества, зависит от многих факторов, но к ним не относятся и априори не должны относиться ни социальный, ни имущественный, ни предпринимательский статус данного лица. В развитых правопорядках неизвестна дифференциация процессуального регулирования в зависимости от того, идет ли речь об экономическом или ином уголовном праве. [3, с. 43-56].

Федеральным Законом № 23 от 04 марта 2013 года введена сокращенная форма дознания, а по своей сути упрощенная. При этом законодатель впервые ввел в практику применение упрощенных процедур в досудебной стадии и в судебной. В настоящее время еще рано судить о последствиях такого шага законодателя. Необходимо время, чтобы обобщить практику применения сокращенной формы дознания, как самим органом дознания, так и судом. Но одно ясно - нельзя упрощать одновременно уголовно-процессуальную форму на досудебной и судебной стадии, так как это не способствует в полной мере обеспечению уголовно-процессуальных прав и гарантий лицам, привлекаемых к уголовной ответственности.

Таким образом, проведя небольшой исторический экскурс и проанализировав действующие упрощенные формы уголовного процесса, мы можем сделать вывод, что дифференциация уголовного судопроизводства необходима, но не стоит ее использовать бездумно и без необходимой научной разработки и прогнозирования возможных последствий применения суммарных производств. Если мы вводим упрощенный порядок расследования уголовных дел на досудебной стадии, то необходимо сохранить судебное разбирательство, в его классическом варианте. И наоборот, если законодатель упрощает судебное разбирательство, то досудебное производство должно проводиться в общем порядке. Данное правило должно стать основополагающим при дифференциации форм уголовного процесса, так как позволяет достигать цели дифференциации, при этом сохраняя процессуальные права и гарантии лицам, привлекаемым к уголовной ответственности. Важно комплексно подходить к проблеме дифференциации процесса, акцентируя цели не на экономической составляющей и быстроте процесса, а на обеспечении и сохранении основных процессуальных прав и гарантий лицам, подвергающимся уголовному преследованию. Подход к дальнейшей дифференциации уголовно - процессуальной формы должен быть комплексным и системообразующим, основывающимся на указанном правиле и служащим для целей всего уголовного процесса.

Кроме того, нельзя не отметить, что уголовно-процессуальная форма не должна применяться в отношении определенной социальной группы по профессиональному объединяющему признаку, так как нарушается закрепленный в ст. 19 Конституции РФ принцип равенства всех перед законом и судом независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
Рассмотренные в настоящей работе положения статьи 108 УПК РФ нарушают указанный конституционный принцип.

Исключение может составлять дифференциация уголовного процесса по психофизиологическим признакам субъекта, привлекаемого к уголовной ответственности, то есть несовершеннолетие лица, или уголовное преследование лица, который в силу своих умственных и психофизиологических особенностей не может в полной мере реализовать свои процессуальные права. Дифференциация процесса в отношении указанных субъектов права должна быть направлена только на усиление уголовно-процессуальных прав и гарантий лицам данной категории.

 

Список литературы

1. Арсеньев В.А. О единстве и дифференциации судопроизводства// Социалистическая законность. М., 1975. N 3.

2. Бойков А.Д. К проекту уголовно - процессуально кодекса РФ// Государство и право. М., 1992. N 3.

3. Головко Л.В. Концептуальные основы уголовной политики в сфере экономики// Закон. 2011. №9.

4. Добровольская Т.Н., Элькинд П.С. Уголовно-процессуальная форма, процессуальные нормы и производство. Юридическая процессуальная форма: теория и практика М., 1976.

5. Каз Ц.М. О единстве и дифференциации уголовного судопроизводства// Социалистическая законность. М., 1975. №1.

6. Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР// Спб., 2002.

7. Монтескье Ш. Избранные произведения// М., Политиздат. 1955.

8. Пашуканис Е."Десятилетие "Государства и революции" Ленина"// Революция права. 1927.№4.

9. Тезисы о реформе УПК 1923. Постановление коллегии НКЮ РСФСР из протокола N 464/Д заседания от 09 июня 1927. Еженедельник Советской юстиции. 1927. N 47.

10. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства// Спб., 1912.

11. Якимович Ю.К., Ленский А.В., Трубникова Т.В. Дифференциация уголовного процесса// Томск 2001.

12. Якуб М.Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве// Юридическая литература. М., 1969.

Автор: Дейко Виктор Евгеньевич